Стратегия и демократия по Брайану Массуми
Эффект аффекта: встреча, стратегия и демократия по Брайану Массуми
На днях вновь раскрыл замечательный сборник интервью канадского философа Брайна Массуми «Политика аффекта» и сразу наткнулся на пассаж, ярко формулирующий принципы «философии встречи» и ее политические следствия. Особенно важным кажется мне тезис о стратегической природе «умного аффекта», причем стратегия здесь осуществляется в актуальности существования вне каких-либо планов, проектов и расчетов. Правда, авторостается – думаю, бессознательно – в рамкахнаивной, питаемой неиссякаемым американским индивидуализмом веры в то, что всякое мнение ценно, что люди могутвсе понять и обо всем разумно договориться. Остается неясным, как эта «медийная всеядность» сочетается с признаваемой Массуми необходимостью строгой дисциплины повышения чувствительности и овладения искусством аффективной настройки, что с неизбежностью утверждает иерархию более и менее чувствительных и, следовательно, более и менее авторитетных. И еще один принципиальный вопрос: является ли вмещающая уступчивость в «творческой совместности» абсолютной величиной и можно ли здесь обойтись без «сопротивления» – этого конька новейшей европейской мысли? Восточная мысль, в том числе стратегическая, учит не сопротивлению, а «следованию». Вот пункты, где мы выходим к «мегааффектам» отношений между западными и восточными установками мышления. А пока просто последуем за монологом Массуми, в котором для нас все еще много нового и непривычного.
Источник: Brian Massumi, The Politics of Affect. Polity Press, 2015, p. 95-97.
«…Чтобы концепт аффекта обрел полную силу, его нужно мыслить в контексте множественности. Каждая встреча двух тел хранит возможность открыться большему. И если простая встреча двух тел, подобная удару, предполагает сопротивление и в этом качестве доступна модуляциям, как в боевых искусствах имеют место модуляции аффективной силы поединка-встречи, то существуют и техники модуляции аффекта, доступные в событии. Они становятся доступны в событии посредством рефлекса, привычки, тренинга, внедрения навыков – автоматизмов, которые действуют с такой же динамической непосредственностью, как само событие, напрямую как часть события. Эти автоматизмы нельзя свести к рабскому повторению, отсутствию свободы маневра. На самом деле, как скажет вам любой музыкант, они являются необходимым основанием импровизации. Вы можете эффективно импровизировать только на основе утонченных форм действенного знания, которые действуют со всем автоматизмом «второй природы». Я хочу сказать, что аффект можно модулировать техникой импровизации, которая есть мысль, чувствуемая в действии, текущая вместе с событием. Это мышление-чувствование аффекта во всей его непосредственности может быть стратегичным. Поскольку оно модулирует раскрывающееся событие на лету, оно не может полностью контролировать результат. Но оно может сгибать его, трясти (tweak) его. Таким образом, оно не является стратегическим в смысле постулирования определенного результата во всех его деталях и поиска средств для достижения желанной цели. Оно всецело – средства, все посередине, в гуще, в пылу встречи. Оно есть колебание дуги раскрытия на лету. Следовательно, оно есть скорее сгибание и разгибание уже наличествующей тенденции нежели насаждение предписанного намерения. Но сгибы тенденции тоже могут накапливаться от одной встречи к другой и вести к чему-то новому. Он может усиливать, откликаться и даже раздваиваться – потенциально такими способами, которые не ведут к властной структуре, но продолжают реструктурироваться, делают структурирование живым. Это не рациональность, а аффективность, начиненная мыслью, текущая с действием.
Политически это меняет всю ситуацию. Аффективные техники мышления-чувствования импровизационно являются рациональной техникой, которая применима больше к ситуациям, чем к личностям. Они напрямую коллективны. Они в основе своей предполагают соучастие, поскольку они активируются в соучастии, облекаются случайностью встречи. Они – события-факторы, а не намерения. Мой тезис в том, что существуют техники соотнесенности, применимые в модуляциях раскрывающихся событий таким образом, который отталкивается от первичной способности сопротивления, предполагаемой концепцией аффекта у Спинозы, и обладает потенциалом переориентации тенденций на другие цели без явного их указания. Это позволяет избежать идеологической ловушки восстановления той самой структуры власти, которой оказывалось сопротивление. И на модуляцию можно оказывать влет очень сложное воздействие любым количеством тел, так что дифференциал различий в игре или то, чем все становятся в дифференциальной настройке к одному и тому же событию, всегда будет ни к чему не сводимым коллективным продуктом. Речь идет о коллективном само-структурировании. Это политика по ту сторону личных интересов, но не представляющая какой-либо «общий» интерес. Она служит интересам коллективно раскрывающегося события.
Для меня это основание практики прямой демократии, живой демократии, демократии, требующей соучастия и осуществляемой как импровизационная механика события(заимствуя название философского блога Гленa Фуллера). Это демократия, базовый концепт которой – не предполагаемая свобода индивида от коллективности, но свобода коллективности для ее становления…»
