| |

Интервью с учителем Гао Людэ


— Наше учение не лучше и не хуже других великих религий. Просто в нем отчетливее и доступнее для всех выражена общая для всего мира истина духовного пути. Но это не значит, что признаваемые нами божества – а мы признаем и Будду, и Магомета, и Христа – имеют над нами какую-то безграничную власть. Они только указывают нам путь к духовному просветлению, а пройти или не пройти этот путь зависит от нас самих. Вот у меня на алтаре перед образом Сяо Чанмина стоит чашка с чистой водой. Это что, подношение? Нуждаются ли истинные боги в подношениях? Конечно, нет. Эта чистая вода – только символ духовной чистоты, к которой мы стремимся. Такая же чашка с чистой водой стоит у меня перед киотом с именами моих усопших родителей. Я приношу какую-то жертву? Тоже нет. Это тоже символ духовной чистоты, который мы достигаем, исполняя завет почитания родителей. Мы подносим Небу и Буддам наши духовные свершения. А вот ниже на нашем алтаре стоят так называемые «три звезды в доме». Это божества богатства,  успеха по службе и долголетия. Они выражают суетные мирские желания. Я к этому не имею отношения. Их тут жена поставила.
 — Как  в таком случае нужно относиться к богам народной религии?
— Эти боги относятся к внешнему миру и истинно духовного значения не имеют. Они, конечно, полезны в той мере, в какой способствуют укреплению морали в обществе, но поклоняться им нет необходимости. Смысл жизни, повтоорю еще раз – в прозрении изначального сердца. Недаром одна хорошая поговорка гласит: «Благородный муж прозревает изначальное. Когда изначальное постигнуто, путь рождается сам собой». И недаром Конфуций говорил: «Путь не отдаляется от человека, но человек сам отдаляется от Пути».
 — А в Вашей религии принято поклоняться каким-либо богам?
— В нашей иланьской общине и, насколько я знаю, по всему Тайваню, поклоняются четырем популярным на Тайване богам: бодхисатве Гуаньинь, Патриарху Люю, святому подвижнику Цзигуну и Гуаньгуну1. Но для нас поклонение этим божествам является символом нравственных ценностей и духовной чистоты. Мы не ждем от них помощи в житейских делах, не обращаемся к ним с молитвами, но следуем их духовному пути.
— В свете сказанного Вами о богах интересно узнать, нужен ли человеку учитель?
— Интересный вопрос. Будда, Конфуций, да и основоположники великих религий Запада учителей не имели. Это означает, что в конечном счете человек должен сам пережить прозрение. Но это только в конечном счете и применительно к немногим великим мудрецам. Подавляющее же большинство людей не может обойтись без учителей. Ибо учитель – это тот, кто не позволяет нашему эгоистичному сознанию обманывать себя. Он строго, а иногда и жестоко ограничивает нас, но может делать это только потому, что способен прежде сдерживать сам себя. В этом смысле учителя можно сравнить с ключом от двери, за которой хранятся наши сокровища.  Но открыть дверь каждый должен самостоятельно. Более того, мы не должны слепо доверяться учителю и вообще какому бы то ни было человеку. Ведь кто-то может только выдавать себя за учителя, а на самом деле преследовать корыстные цели.
 —  А как в таком случае найти настоящего учителя?
—  О, это не вопрос! Настоящий учитель виден с первого взгляда. Он и ведет себя, и всякое дело делает не так, как обыкновенные люди. В нем нет ничего пошлого, никакой гордыни. И хотя, конечно, «настоящий человек не показывает себя», но настоящему учителю нет нужды себя показывать – все и так знают о нем!
 —  Ну, а что требуется от ученика?  Как он должен себя вести?
— Ученик, конечно, должен искренне верить учителю, но не слепо, потому что дело тут не в личности учителя, а во внутренней честности. Или, как говорили в старину – в искренности перед Небом. А чтобы двигаться вперед, ученик не должен бездумно принимать на веру то, что ему говорят. Секрет успеха в духовном Пути – это умение «переворачивать ситуацию», смотреть на вещь с разных сторон.
Тут учитель Гао переводит взгляд на висящую напротив каллиграфическую надпись, которая гласит: «Утонченное действие – в одном повороте».
— Вы говорите, что все люди равны в «изначальном сердце». Но ведь они очевидным образом отличаются друг от друга, и, главное, в мире всегда сохраняется неравенство: есть начальники и подчиненные, старшие и младшие. Как совмещается одно с другим?
— Изначальное сердце – это как бы единый материал жизни, из которого происходят разные предметы. Мы говорим, что все явления жизни «пронизаны единым». Можно даже сказать, что чем больше вещи не похожи друг на друга, тем больше они друг другу подобны. Возьмем, к примеру, золото. Из него можно отлить статую Будды, а можно отлить статую демона. Материал один, а форма и смысл статуи совершенно разные. Жизнь в своем истоке, взятая как таковая – едина, но она держится великим разнообразием живых существ. И в этом разнообразии одни существа стоят выше других или предшествуют другим. Так, мы получаем жизнь от своих родителей и поэтому до самой смерти благодарны им и чтим их. Всегда кто-то существует прежде других и поэтому заслуживает их почитания. Как раз поэтому возможно духовное совершенствование. Нельзя обрести путь в жизни, не имея образца для подражания, не почитая кого-либо и не любя того, кто почитает тебя.
— Если только почитать и любить других, как же можно на них воздействовать, воспитывать их и вообще изменять мир?
— В том-то и дело, что мы можем изменить мир, только если можем измениться сами. Нужно первым делом заниматься собой, выправлять себя и притом в двух смыслах: постигать изначальное сердце или, как еще говорят, питать свою природу и одновременно точно и аккуратно исполнять свои обязанности в обществе. Духовное просветление неотделимо от безупречного исполнения нашей роли на сцене жизни. Нужно заниматься собой, не смотреть по сторонам, не судить других – они сами за себя ответят. И тогда наше внутреннее духовное усилие обязательно изменит окружающее общество именно потому, что наша духовная просветленность и есть искреннее, радушное отношение к другим людям. Духовное прозрение равнозначно всеобщему согласию в обществе, и это согласие устанавливается совершенно естественно, как бы непроизвольно. Сердечное общение людей и есть подлинная награда за духовное совершенствование. И наоборот: злой, безнравственный человек непременно будет наказан враждой и неприязнью окружающих. Одним словом, как говорили древние, жизнь и смерть – в одном мгновении, в нашем мгновенном решении. И решается все нашим духовным состоянием. Мы можем плодить демонов, даже когда молимся богам, и можем укреплять согласие в мире, даже когда едим мясо убитых животных, если сознание наше сосредоточено на единой истине мира.
— Смерть никого не щадит и всех уравнивает. Зачем тогда посвящать себя непрерывному совершенствованию, оказывать себе в удовольствиях, жить аскетически?
— Вечна и, следовательно, реальна как раз жизнь, а смерть – иллюзия. Важна не смерть сама по себе, а то, что с нами станет после смерти, куда мы отправимся. А это уже зависит от нас.  Во всяком случае мы можем изменить мир к лучшему и оставить в нем след. Разве это мало?
— А что Вы скажете насчет богатства? Как оно соотносится с моралью? Можно ли быть одновременно успешным бизнесменом и высоконравственным человеком? И способствует ли мораль успеху в бизнесе?
—  Я полагаю, что наша судьба зависит от нашей кармы. Кому-то суждено быстро и легко разбогатеть, а кто-то всю жизнь трудится с утра до вечера, а не может выбиться из бедности. И заметьте, что тот, кто богат в этой жизни, в предыдущей жизни был, надо думать, бедняком и теперь пожинает плоды воздаяния за праведную жизнь в прошлом. Это не значит, конечно, что мы должны легкомысленно относиться к нашему богатству – закон кармы действует постоянно и неумолимо. Богатство есть испытание для его владельца. Тот, кто использует его для дурных, безнравственных дел, непременно понесет возмездие. Приобретший богатство нечестным путем не будет счастлив, и его в конце концов обязательно постигнет несчастье  Поэтому у богатых людей есть моральные обязательства перед обществом. Более того, они смогут добиться успеха, только если будут строго соблюдать нравственные принципы. Богатство, конечно, само по себе не стимулирует добродетель, но оно не может и отрицать ее. Та же «Заповедь из двадцати слов» важнее всех денег. Одним словом, богатство и добродетель должны быть союзниками.
— Как Вы считаете, современная жизнь благопрятна или неблагоприятна для нравственного совершенствования?
— Сегодня у людей особенно много соблазнов. Пренебрежение моралью и, главное, своей изначальной природой стало выгодным и потому в какой-то мере даже модным. Праведные мужи имеют все меньше возможностей влиять на общество. Но Путь никогда не оставит мир и потому никогда не будет забыт в мире. Секрет покоя и счастья в этом мире – принимать свою долю и действовать по обстоятельствам. Тот, кто будет со всей искренностью жить сообразно этим правилам, никогда не будет знать разочарований и горестей. Все свои несчастья мы причиняем себе сами.
 — Давайте перейдем теперь к боевым искусствам. Вы ничего не сказали о том, какие стили ушу Вы изучали и кто был Вашим учителем.
— Ну, стили в ушу – дело второстепенное, а об учителях у нас вообще-то не принято много говорить. Скажу кратко. Моим первым настоящим  учителем в Тайбэе, еще до отъезда в Гонконг был мастер Ляо Юньцзу. Он преподал мне основы стиля Синьицюань(букв. «Кулак формы воли» –В.М.) и в меньшей степень стиля Багуачжан («Ладонь Влосьми Триграмм». – В.М.). Но больше всего я обязан моим гонконгским учителям. Я много учился у мастера Цзун Тунчжаня, и  у известного мастера стиля богомола Лян Бо. Но, пожалуй, главным моим учителем стал мастер Синъицюань Хань Синьхэн. Ему тогда было уже за восемьдесят, он как будто ходил  с трудом, опирался на палку, но гунфу у него было необыкновенное: нападавшие на него сильные мужчины отлетали в сторону как мячики. Я в своих занятиях всегда соединял разные стили. В ушу, как в любом искусстве, нужно искать что-то свое, новое.
— В Китае принято говорить о «главном наставлении», которое ученик получает от учителя. Вы могли бы сказать, какое «главное накставление» дали Вам учителя?
— Мои учителя научили меня ценить воинскую добродетель. Эта «воинская добродетель» – подлинная основа традиции боевых искусств в Китае. Она не сводится к доброте, вежливости и терпению. Добродетель здесь равнозначна несокрушимой твердости духа, вырастающей из преданности истине и пренебрежения личной выгодой.
— В чем же тогда заключается  секрет мастерства в китайских боевых искусствах, этого знаменитого китайского «гунфу»?
— Секрет гунфу заключен в одном слове: «расслабление». Но это очень емкое слово. Оно подразумевает способность, как говорят в Китае, быть таким, какой ты есть сам по себе. Об этом говорится в древней поговорке: «Следуй тому, что в тебе таково само по себе. Делай так, как велит сердце». Стремиться быть таким, какой ты есть сам по себе, совершенно не значит жить по собственному произволу. Лишь тот, кто способен сделать пустым свое сердце, может вместить в себя правду Великого Пути-дао и соединить в себе Небу и Землю.  Достичь этой цели под силу только тому, кто может совместить действие и сознание, осуществить полностью одухотворенное действие. Вот почему главное условие мастерства в наших старинных боевых искусствах – полный покой, а значит, просветленность духа. Вроде бы не имеет никакого отношения к поединку, а без него не будет и реальной силы. Но невозможно достичь расслабленности усилием воли. Это достигается, как мы говорим, «раскрытием сердца». Именно поэтому расслабление есть сама природа сознания. И заметьте, что, расслабляясь, мы как бы оставляем, преодолеваем себя, меняемся. Кто умеет расслабляться, тот умеет вращаться, двигаться по сфере и даже переворачивать любую ситуацию. Вот почему у меня в доме висит надпись: «Утонченное действие – в одном повороте».
 — Боюсь, все это будет малопонятно западным читателям. Для чего вообще нужно это расслабление, покой и тем более это недоступное «отсутствие»?
—  Эти вещи на самом деле очень практические. Только расслабление и покой могут принести нам настоящее здоровье. Мы получаем возможность жить полноценной и радостной жизнью, разве это мало? А видимый отказ от силы как раз и позволяет нам воспользоваться беспредельной силой самой жизни. Как можно не понимать таких простых вещей?
— В этом есть какой-то религиозный смысл?
— По-моему, нет здесь никакого религиозного смысла. Это просто мудрость и притом общая для всего человечества. Небо не говорит, не имеет формы и само не может ничего делать. Мы можем двигаться и мыслить и просто делаем за него его дело. Человек, по сути, есть орудие осуществления Пути.
— В Китае издавна существует разделение на «внешние» и «внутренние» школы боевого искусства. Кроме того, в классических сочинениях о боевых искусствах говорится о «подлинном преемствовании» и «сторонних школах». Что означают эти оппозиции?
—  Принцип расслабления, хотя и применяется во всех школах кулачного искусства и даже в спорте, имеет систематическое обоснование только в традиции «внутренних школ», исторически больше связанных с даосизмом. Я тоже следую этой традиции. Путь совершенствования во «внутренних школах» позволяет обрести опору, как говорили даосы, в «прежденебесной» реальности или, выражаясь современным языком, в нашкем пренатальном существовании. Это мир «семян» всех вещей, здесь уже все есть, но еще в незримом, непроявленном состоянии. Иметь гунфу – значит постигать все вещи в их зародыше, упреждать все явления. Так мы можем приобщиться к мощи самого источника жизни. И в этом возвращении к нашему истоку, к нашему верховному предку и состоит смысл занятий в школах «подлинного преемствования» (по-китайски означающем буквально прямое наследование в роду. – В.М.).  Ну, а «сторонние» школы – это те, которые прибавляют к этому ясному и прямому пути разные ненужные приемы и кривотолки, которые только затемняют истинный смысл совершенствования. Они ищут как можно более эффективные способы ведения схватки, придумывают сложные правила дыхания, причем руководствуются законами физики, поскольку не понимают духовной истины. Они смотрят на гунфу как на спорт. Представьте, что сейчас на автобусной остановке, когда вы будете возвращаться из Иланя в Тайбэй, к вам подойдет человек и начнет рассказывать, что в Тайбэй лучше ехать не прямо, а кружным путем с заездом туда-то, туда-то и туда-то. Да еще будет требовать поклонения себе.  Вот это и есть «сторонняя школа».  Нелепость, верно? Но человек устроен так, что «истинные» и «сторонние» школы, как само различие между правдой и неправдой, всегда были и будут.
— А что Вы скажете насчет практического применения гунфу? Многие в России именно с этой точки зрения оценивают достоинства и недостатки боевых искусств Китая.
— О других судить не буду – каждый должен оценивать сам себя. Но хочу напомнить главную истину нашей традиции духовного совершенствования: гунфу само по себе есть высшая награда нашему усердию. Мы вмещаем в себя путь всего Неба и Земли – вещь немалая. Гунфу делает нашу жизнь осмысленной независимо от жизненных обстоятельств. С ним мы всегда довольны и спокойны. Вот почему старые мастера говорили о мастерстве в боевом искусстве: «Когда представится возможность, применяй его. Когда возможности нет, храни втуне». Человек велик победами не над другими, а над самим собой. А оценивать мастерство успехом в рукопашной схватке – значит заведомо сделать гунфу недостижимым для себя.  
 И последний вопрос: что мешает достижению гунфу?
— Достичь духовного просветления и подлинного мастерства нам мешают только наши собственные понятия и идеи, порождаемые себялюбием. А правда Небесного Пути сияет ярко, как солнце на небосводе. Стряхните с себя морок житейских условностей и взгляните на мир открыто и честно. И истина откроется вам.

1   Бодхисатва Гуаньинь – олицетворение сострадания в буддизме; Патриарх Люй – один из самых известных даосских подвижников средневековья; Цзигун – чудаковатый буддийский святой, обладавший даром духовного целительства; Гуаньгун в народном пантеоне был одновременно богом войны и богом богатства.


Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие записи

0 комментариев

  1. Большое спасибо за содержательное интервью с великим Мастером. Низкий ему поклон и долголетия. Статья замечательная по содержанию и своей непоколебимой морали. Спасибо большое.

  2. Большое спасибо за содержательное интервью с великим Мастером. Низкий ему поклон и долголетия. Статья замечательная по содержанию и своей непоколебимой морали. Спасибо большое.

  3. Большое спасибо за содержательное интервью с великим Мастером. Низкий ему поклон и долголетия. Статья замечательная по содержанию и своей непоколебимой морали. Спасибо большое.

  4. Как же всё-таки просто и понятно даётся объяснение.Дружба с мастером из Иланя наверняка продолжается и сейчас.Он говорит о вещах,как будто читал о них в книгах наших китаеведов.

  5. Как же всё-таки просто и понятно даётся объяснение.Дружба с мастером из Иланя наверняка продолжается и сейчас.Он говорит о вещах,как будто читал о них в книгах наших китаеведов.

  6. Как же всё-таки просто и понятно даётся объяснение.Дружба с мастером из Иланя наверняка продолжается и сейчас.Он говорит о вещах,как будто читал о них в книгах наших китаеведов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *