Путь на вершину горы Тайшань. Выставка живописи Татьяны Ян

но становится собой, очеловечивает себя в той мере, в какой превосходит, преодолевает себя. Вот почему человеческая жизнь на Востоке выстраивается по вертикальной оси, иерархична по природе. Высшее в ней есть то, чего нет, и, следовательно, не может не быть. Это значит, что человек Востока призван идти к Небу, и чем больше в нем небесного, тем больше в нем человеческого. Восток исповедует «небесный гуманизм», глубоко отличающийся от «земного гуманизма» Запада.

Картины Татьяны Ян кажутся мне одним из самых убедительных в современном искусстве свидетельств «небесного» предназначения человека. Я нахожу эти свидетельства в особой пронзительности взгляда художника, умеющего открывать в вещах силу жизни, захлестывающую и преображающую предметный мир, но только для того, чтобы утвердить непреходящие качества вещного бытия. Еще более надежным свидетельством «небесной полноты» жизни – всегда только чаемой и поминаемой – служит совершенно особая внутренняя сферичность взгляда Татьяны Ян, придающая ее картинам качество медитативного опыта. Это качество внутренней, отсутствующей глубины, неизмеримой дистанции, которое открывается просветленному сознанию, т.е. сознанию, пробудившемуся к трепету живого тела мироздания. Наложение разных планов видения, преемственность природных образов и человеческих письмен, зияние бездны превращений в мгновенном впечатлении – знаки этой вселенской сферы, развертывающейся на плоскости картины вездесущей кривизной пространства. Жизнь прекрасна, когда все в ней находит себя в другом: спелые плоды на блюде предлагают себя человеку как жатва трудов и мера мировой гармонии, фрагменты иероглифов усиливают композиционный скелет изображения, разлетаются брызгами того же мирового ритма, а значением своим удостоверяют тему композиции: «долголетие».
«Претворяющий Великий Путь подобен слепцу, идущему без посоха», – говорили китайские учителя. Мудрый живет неисчислимым рас-хождением или, если угодно, бесконечно малым расстоянием всеобщего (не)схождения, которое высвобождает неисчерпаемое разнообразие вещей, пред-оставляет всему пространство жизненного роста, утверждает небесную полноту жизни.
Восхождение на святую гору – единственное достойное занятие в Китае. Первый мудрец Китая Конфуций первым поднялся на гору Тайшань. Я тоже не раз проделал свой путь на вершину Тайшань и до сих пор помню его во всех подробностях: подступ к тающему в вечерних сумерках горному массиву, долгий и монотонный подъем по скрытым во мгле ступеням, пронизывающий холод вершины, спящие вповалку и сидящие на дереве, словно гигантские птицы, паломники в армейских шинелях, их громные крики радости при первых лучах рассвета и уходящие за горизонт горные цепи в клочьях тумана – неведомый чудесный мир, открывающийся с вершины священной горы, где обрываются земные пути и начинается пути небесные.
Этот миг раскрытия бесконечности Неба искупает все тяготы восхождения в темноте земного неведения. Надеюсь, посетители выставки переживут этот миг прозрения вместе с Татьяной Ян, как пережил его я.