«Истинный канон из двадцати слов». Часть пятая
17. Бережливость 俭
Бережливость – противоположность мотовству. Мот любит суету, бережливый любит покой. Мот любит изощренность, бережливый любит простоту. Мот любит волнения, бережливый любит безмятежность. Мот любит безудержное веселье, бережливый любит целомудренную сдержанность. Такова неизменная истина. Те, кто любят мотовство в мире, нередко ссылаются на требования ритуалов, поэтому Тань-цзы сказал: «Ритуалам любезна роскошь, бережливости не любезна роскошь. Ритуалам любезно обилие вещей, бережливости не любезно обилие вещей. Ритуалам любезные парчовые одеяния, бережливости любезен простой холст. Ритуалам любезны блеск и шум, бережливости любезны покой и безмолвие. Чем больше богатства, тем меньше радости. Чем больше почестей, тем меньше красоты. Золото и ящма – вот неизменные признаки богатства. Высокие чины – вот неизменные признаки знатности. Только благодаря бережливости узнаешь, что и то, и другое – обман. Поистине, бережливость – это основа добродетели, а мотовство – врата зла.
Только мужи чистого сердца и скудных желаний могут вместить центрированность и хранить единое, дабы соблюсти полноту бережливости. Ученые былых времен говорили, что бережливость в добродетели позволяет взращивать в себе пустоту, бережливость в созерцании позволяет взращивать дух, бережливость в речи позволяет взращивать энергию, бережливость в движениях позволяет взращивать в себе семя жизни, бережливость в поведении позволяет обрести богатство, бережливость во всеобщности одаривает славой, бережливость в доме позволяет обезопасить себя от разбойников, бережливость, практикуемая в округе, позволяет предотвратить смуту и мятежи, бережливость на государственной должности позволяет избавиться от лжи и обмана, бережливость в женских покоях позволяет продлить свою жизнь, бережливость в мыслях позволяет выйти за грань жизни и смерти. Поистине, бережливость – орудие всякого совершенствования.
Государи знают: чтобы управлять миром, нужно владеть единым. Однако они не знают, что такое единое. Во всех путях мира есть единое, в человечности тоже есть единое, в справедливости есть единое, в ритуале есть единое, в знании есть единое, в доверии есть единое. Единое проницает все пять добродетелей, а пять добродетелей возвращаются в единое: вот так можно управлять Поднебесным миром. А потому в наставлениях, касающихся удержания единого, нет ничего лучше, чем наставлять бережливости. Если держаться бережливости, то в человечности не будет безрассудства, в справедливости не будет несдержанности, в ритуале не будет роскошества, в знании не будет коварства, в доверии не будет ослепления. В сердце будет господин, а в действиях будет основа. Тогда в поступках будет умеренность, а люди будут иметь опору. Если государь бережлив, то его чиновники будут знать, как быть довольным. А если чиновники бережливы, то народ будет знать, как быть довольным. А если народ будет бережлив, то весь мир будет знать, как быть довольным. В таком случае в мире не будет ни алчности, ни соперничества, ни обмана, ни коварства, мы вернемся к нравам глубокой древности, будем жить по законам Трех Царей (21), и в Поднебесном мире воцарится благословенный порядок.
Если ничего не требовать для себя, ничего не брать у других, кормиться от собственного поля, носить собственными руками сшитую одежду, люди не будут питать к нам неприязни, духи не будут нас карать. Разве это невозможно? Когда один человек бережлив, вся семья живет в достатке. Когда правитель бережлив, весь Поднебесный мир живет в достатке. А нынешние люди у власти дерут с людей три шкуры, чтобы самим разбогатеть. Доходит до того, что они грабят города и веси, забирая себя золото и драгоценные камни ради своих жен и наложниц, экипажей и одеяний. Иные же проматывают свои сбережения, предаваясь азартным играм.
Если блюсти бережливость в общественных работах, у людей будут силы. Если блюсти бережливость в драгоценностях, у людей будет богатство. Если блюсти бережливость в войне, то у людей будет досуг. Если правители поймут эту истину, то народ будет жить в достатке, а верхи не лишатся добродетели и счастья. Если понять, что значит эта истина в собственной жизни, то вовне будешь являть добродетели скромности и человечности, а внутри будешь иметь заслуги благоразумия и сдержанности. Поэтому говорится: «Благодаря бережливости можно привлечь к себе народ, иметь в достатке пищи и тканей, достичь почета, претворить путь чистоты и покоя».
Комментарий. Как легко видеть из нашего текста, бережливость в китайском понимании лишь отчасти имеет отношение к экономному расходованию материальных средств и сил. Ее подлинная основа и оправдание коренятся в целостном, как иногда говорят, холистском подходе к миру, в любовно-бережном отношении к вещам, позволяющем сберечь их цельность, полноту их бытия, как об этом сказано в известном изречении Лао-цзы: «В великом порядке нет разделения». Речь идет об особом складе ума и даже целостном мировоззрении, руководствующемся принципом «великого единства», или всеединства, которое допускает бесконечное богатство разнообразия жизни. Наиболее полное развитие этого принципа мы встречаем в даосской теории «недеяния» как символа всякой деятельности. Примечательно, что в даосском каноне «Дао-Дэ цзин» бережливость (отчасти напоминающая рачительность крепкого хозяина) объявляется одним из главных добродетелей мудреца. Мы бережно накапливаем полезный опыт, наше духовное богатство жизни, наши дружеские связи, и как раз в этом находим смысл жизни. И главное условие такого накопления заключается как раз в бескорыстии, душевной щедрости, способности быть сообщительным с другими. Подлинная бережливость противоположна жадности.
18. Подлинность 真
Ислам ставит превыше всего чистоту и подлинность. Чистота противостоит грязи, а подлинность противостоит лжи. Все вещи в мире, имеющие форму, нечисты и потому неистинны. Человек же способен устранить грязь и восстановить чистоту, устранить фальшь и восстановить подлинность. Но в чем состоит пестование подлинности? Человек, живя между Небом и Землей, обязательно имеет собственное «я». Однако если тщательно разобраться в том, что такое наше «я», то мы поймем, что есть ложное «я» и есть подлинное «я». Ложное «я» – это наше физическое тело. Мы не можем владеть им и потому в мире красной пыли живем как бы во хмелю или во сне. Это бренное призрачное тело существует не более сотни лет, а потом разлагается. В том, что мы обладаем им, нет никакой чести, а в том, что теряем его, нет никакого позора. Если так обстоит дело с нашим телом, то тем более это справедливо в отношении богатства, знатности и славы в мире. А наши партнеры в браке или наши дети тем более не имеют к нам отношения. Они – как облака, погоняемые ветром, или весенний сон: иметь их – не повод для радости, лишиться их – не повод для скорби. Увы, люди в мире слишком полагаются на случайные обстоятельства, их мысли и чувства зависят от обстановки, и они не понимают, что наше ложное «я» – это только обманчивая видимость.
Наше подлинное «я» – это наш изначальный облик. Оно и за миллион лет не прейдет и существует от первозданного хаоса. Наш ум немногое к нему прибавит, наша глупость немногое от него отнимет. Человек способен, затворившись от мира, совершенствовать себя и по прошествии длительного времени превратить свою посленебесную энергию в прежденебесную энергию духовного Ян (22). Обретя полноту янской энергии, он может явить в себе подлинного человека. Он может быть и не быть, может быть большим или малым, может превзойти жизнь и смерть, может выйти из колеса превращений. Небо и Земля могут перестать быть, но мое подлинное «я» не перестанет быть. Все люди рождаются и умирают, но мое подлинное «я» не рождается и не умирает. Так можно достичь полноты янского духа, предела пустоты и отсутствия. Но предел опустошенности равнозначен пределу наполненности, а предел несущего совпадает с пределом сущего. Поэтому я могу породить Небо-Землю и всю тьму вещей, а Небо-Земля и вся тьма вещей не может породить меня. Вот что называется подлинным «я» и подлинной радостью. Только постигший истину муж знает, что такое истинная радость. Он устраняет все «должное» и «недолжное», всякие понятия о выгоде и вреде, счастье и несчастье, жизни и смерти, славе и позоре. Он воспитывает в себе истинное семя, истинную энергию и истинный дух, сливается воедино с Великой Пустотой, един с истоком всех превращений и не ведает, что такое истинное «я», не спрашивает, почему ложное «я» ложно. Обыкновенные люди как раз считают подлинное «я» ложным, а ложное «я» подлинным. Но тот, кто познал подлинное, взирает на звуки, цвета, выгоду, богатство, знатность и заслуги как плывущие в небесах облака (23), и не обращает на все это внимания.
Тот, кто отходит от всеединства подлинности, собирает в себе все виды лжи и все хитрости, обманывает себя и других, впадает в заблуждение сам и вводит в заблуждение всю страну. Сердце его разрушается день ото дня, и путь в мире меркнет день ото дня. Надеюсь, что добродетельные мужи будут жить в соответствии с подлинностью и не допускать никакого обмана, будут действовать в соответствии с подлинностью и не поддаваться заблуждениям, будут подлинностью совершенствовать себя и не связывать себя желаниями. Тогда в одном подлинном деянии претворится вся подлинность мира, и можно будет вернуться к пустотной одухотворенности подлинной природы, благодаря которой Небо и Земля нас порождают, мудрецы и достойные мужи нас наставляют, родители нас вскармливают. Это ли не прекрасно?
Комментарий. Понятие подлинности (чжэнь) целиком принадлежит даосской традиции; ни в конфуцианской, ни в буддийской литературе оно почти не употребляется. В даосизме оно обозначает реальность Великого Пути, пребывающую вне предметного опыта и знания, и является составной частью ряда важных даосских понятий, таких как «небесная подлинность», «подлинный человек», «подлинный импульс (жизни)» и др. Именно непостижимая подлинность Пути требует прежде всего доверия к нему, решительного самоотречения и безусловной открытости не просто миру, но самой открытости бытия. Подлинность – один из тех ключевых для китайской традиции терминов, которые обеспечивают преемственность морали и религии. Именно доверие к подлинности в себе и проистекающая из нее аскетическая отрешенность от внешнего мира является условием всякого нравственного усилия и той непонятной здравому смыслу «диалектике Пути», согласно которой мы все обретаем благодаря своим потерям.
19. Ритуал 礼
Ритуал – это установления мудрецов, воспринявших повеление Неба. Небо ниспослало ритуалы мудрецам, чтобы они установили порядок в мире и неувядаемую славу в нем, а также учредили неизменные границы и препоны в отношениях между людьми. Сказано: «Хотя бы он и имел соответствующее положение, не имея добродетели, нельзя устанавливать ритуалы и музыку. Хотя бы он и имел соответствующую добродетель, без должного положения нельзя устанавливать ритуалы и музыку». Поэтому без мудрецов нельзя учреждать ритуалы и музыку. С тех пор как существует род людской, невозможно обойтись без ритуалов. Династия Чжоу переняла их у династии Инь, а Инь переняла их у Ся. Хотя формы их были неодинаковы, их сущность оставалась неизменной. Конфуций сказал: «Можно знать, какими были установления Чжоу даже спустя сто поколений». Откуда же мы знаем, что и через сто поколений природа ритуалов не изменится? Известно, что Три Основы и Пять Постоянств – это сущность всех ритуалов, которая не прейдет вовеки веков. Чжу Си, разъясняя смысл понятия ритуала, называл его упорядоченной красотой небесной истины. Что это значит? Например, уважение к старшим – это небесная истина, а тепло одеваться зимой и легко летом, отдыхать ночью и трудиться днем – это упорядоченная красота жизни. Ритуал проявляется по-разному: по отношению к родителям, он предстает как почтение, по отношению к братьям – как миролюбие и уступчивость, по отношению к друзьям – как радушие и беспристрастие.
Для каждого слова и каждого поступка имеется своя истина. Ритуал же разделяет возвышенное и низменное, знатное и подлое, старших и младших, мужчин и женщин. Благодаря ритуалу подлые не могут встать выше знатных, младшие не могут обойти старших, а управление следует не просто сиюминутным потребностям, но должному. Смута же в мире есть не просто развязность, но пренебрежение ритуалом. Вот почему без ритуала невозможно обойтись в человеческой жизни.
Всякая смута в мире рождается от корыстных желаний, а среди средств, укрощающих эти желания, нет ничего лучше ритуала. Правитель устанавливает ритуал, чтобы иметь единую меру для народа. Благородный муж следует ритуалу, чтобы уберечь себя. Гуань-цзы сказал: «Ритуал, справедливость, скромность и стыд – вот четыре опоры государства. Если эти опоры непрочны, государство гибнет». Во все времена было так, что, люди нарушая ритуал, навлекали гибель на себя и на весь свой род. Увы! Люди смотрят на ритуал как на пустое украшательство и не понимают, что, тот, кто не желает соблюдать его, погубит себя. А если учесть соотнесенность ритуала с временами года и сторонами света, человеческим сердцем и круговоротом пяти стихий, то можно понять, что правила ритуалов прочны как лезвие топора и чисты как осенний иней. Нарушить их человек никак не может. А если мужчина и женщина устраивают брак не по ритуалу, а отец и сын не определяют старшинства между собой по ритуалу, то древние называли это поведением зверей и птиц. Ритуал проистекает из небесного начала в нас. Люди знают, что нельзя идти против Неба, а не знают, что нельзя пренебрегать ритуалом. Это означает, что они в действительности не знают, что такое Небо.
Наше учение уделяет особое внимание ритуалу. Смысл ритуала очень широк. Если говорить просто, то в семье ритуал означает вот что: если отец с матерью сидят, то нужно им прислуживать; если отец с матерью спрашивают, то нужно им отвечать; идя со старшим братом, надо идти за ним, а если старший в чем-то нуждается, надо оказывать ему помощь. Дети и женщины не должны вести легкомысленные речи, гостей нужно встречать почтительно и радушно, со слугами нужно быть строгим и серьезным, в отношениях с людьми нужно быть искренним и уважительным и, даже сидя дома в одиночестве, нельзя позволять себе никакой распущенности. Вот что такое ритуал. Ибо ритуал – это не только свадьбы и похороны. Конфуций говорил: «Помимо ритуала ни на что не смотри, помимо ритуала ничего не слушай, помимо ритуала ничего не говори, помимо ритуала ничего не делай». Надеюсь, что мужчины и женщины в мире не будут легкомысленно относиться к ритуалу.
Комментарий. Уже первая фраза данного раздела сообщает, что китайский «ритуал» есть нечто гораздо большее, чем предписания этикета и обрядов, и тем более столь охотно высмеиваемый европейцами мелочный педантизм «китайских церемоний». Уже Конфуций подчеркивал, что ритуал вовсе не сводится к внешним атрибутам обрядов. Ритуал в китайском понимании есть неизменный порядок жизни, определяющий статус и, соответственно, поведение каждого человека, ибо для китайцев сама жизнь является формой морального существования. Ритуал оформляет, артикулирует внутренний опыт человека, который есть сама человеческая социальность, способность и условие сообщительности с другими людьми. Он ничего не «символизирует», но сам есть форма познания мира и своей природы. Ритуал самоценен и самодостаточен. Как говорил позднесредневековый ученый Цзяо Хун, «ритуал – это пространство человеческого сердца, и помимо ритуала человек ни в чем не нуждается». Но еще Мэн-цзы описывал процесс личного совершенствования как прорастание личности от «маленького я» к «великому я», и это последнее комментаторы отождествляют с пространством человеческого общения, выявляемым и очерчиваемым ритуалом. Если ритуал остается незыблемой основой жизни и всего общественного уклада, то формы его не могут не изменяться сообразно меняющимся обстоятельствам.
20. Согласие和
Понятие согласия в заповеди из двадцати слов стоит последним, ибо смысл его глубок и всеобъятен. Оно связано с такими понятиями, как «следование», «покой», «единение», «радость». В мире есть согласие отца и сына, согласие братьев, согласие мужа и жены, согласие друзей, согласие родственников, согласие соседей. По начертанию же своему согласие состоит из знаков «злак» и «рот». Злак в полдень раскрывает свой стебель, это время, когда царит энергия центрированности и прямоты, поэтому мы говорим о достижении «центрированности-согласия». Небо и Земля обретают опору, а все вещи имеют силу расти благодаря энергии центрированости и прямоты. Вот так великий человек может свершить свое предназначение.
Нынче люди считают согласием уподобление другим и соучастие в грязных делах. Велико их заблуждение! Конфуций говорил: «Благородный муж пребывает в согласии, но никому не подобен. Низкий человек уподобляется другим, но не умеет быть в согласии». Согласие с виду похоже на уподобление, но в действительности прямо противоположно ему, смешивать их нельзя. Если кто-то говорит, что это хорошо, и я вторю ему, а кто-то говорит, что это плохо, и я тоже следую ему, не пытаясь вникнуть в суть дела, то это уподобление, но никак не согласие. Но если кто-то говорит, что это хорошо, а я в хорошем вижу плохое, и кто-то говорит, что это плохо, а я в плохом вижу хорошее, так что я стараюсь определить истинное в каждом деле и не принимаю никаких односторонних взглядов, то это и называется согласием.
Наше учение требует со всей тщательностью разобраться в ошибках и упущениях прошлых поколений, вот это и будет для нас верностью истине согласия. Почему? Глаз может видеть осеннюю паутинку, но не способен видеть бельмо в себе. Мы можем поднять тяжелый треножник, но не можем поднять собственное тело. Все видят ошибки других, но не могут видеть собственные промахи. Вот почему мы нуждаемся в друзьях, которые могут указывать нам на наши недостатки. Таков путь центрированности и согласия.
Возьмем для примера повара, хозяйничающего на кухне. Если он переложил в еду соли, то добавит в котел воды, а если недосолил, то положит еще соли. Когда количество воды соответствует количеству соли, тогда достигается согласие. Так же исполняет музыку музыкант: если звучание слишком высоко, он сделает его ниже, а если оно слишком низко, то сделает его выше. Когда высокие и низкие ноты соответствуют друг другу, тогда достигается согласие. Чтобы еда была вкусна, нужно добиваться, чтобы во вкусе было согласие. Чтобы музыка была приятна на слух, нужно добиваться, чтобы в звучании было согласие. Тем более так нужно относиться к своему сердцу. Наша жизненная сила есть способ нашего существования, как же можно не стремиться к тому, чтобы она была проникнута духом согласия? Мэн-цзы говорил: «Держите свою волю, не позволяйте взорваться вашим чувствам». Вот что такое путь согласия.
Согласие есть также название некоего постоянства. Хороший лакировщик работает медленно, и тогда нанесенный им лак будет держаться прочно. А если лак наносят в спешке, то он не будет держаться. Точно так же, когда в жизни есть размеренность, она очаровывает духом согласия. Если меч слишком тверд, он легко сломается, а если он слишком мягок, то легко согнется. Чтобы он не сломался, в него добавляют свинец, а чтобы он не согнулся, в него добавляют золото. Ибо золото от природы твердое, а свинец мягкий, гармоническое же сочетание твердости и мягкости дает нужный результат. Так же нужно поступать и в человеческих делах. Когда Инь и Ян находятся в согласии, выпадают благодатные дожди. Когда времена года чередуются в согласии, все живое растет. Если в чем-то есть избыток, Вода и Огонь не могут сочетаться, и воцаряется беспорядок.
Нынче в мире благородные мужи принижены, а низкие люди возымели силу, Инь торжествует, Ян в упадке, нет порядка в отношениях между Небом и человеком, и поэтому в мире нет согласия. Люди постоянно ссорятся друг с другом, государства воюют друг с другом. Поистине, прискорбное положение! Чтобы исправить его, нужно усердно претворять мантру из двадцати слов, чтобы привести к согласию силы Неба и Земли. Братья и сестры в мире должны понять эту истину и привести к согласию свои чувства и свой характер, неустанно совершенствовать себя. Пусть живут в согласии братья, жены и дети, и тогда наступит мир в семье. Пусть будет согласие в политике и в народе, и тогда наступит порядок в стране. Пусть будет согласие между духами и всеми существами, и тогда наступит порядок в отношениях между Инь и Ян. Надеюсь, мои соотечественники будут усердно стремиться к этой цели ради счастья во всем мире.
Комментарий. Согласие – очень важная ценность и конфуцианской, и даосской традиции. В современном Китае она вновь вышла на передний план общественной жизни. Речь идет о порядке самопорождения вещей, внутреннее присущем самой жизни, и в то же время о самой природе человеческой социальности как пределе всякого (со)общения. Согласие устанавливает различие как всеобщую меру единства, меру по сути своей этическую. Оно утверждает равновесие несопоставимого и делает возможным бесконечное богатство разнообразия жизни. В этом смысле согласие предполагает присутствие рефлексии, сознания собственной конечности и сообщает этическому отношению религиозную перспективу. В свете согласия есть только особенное, конкретное, бесчисленное множество нюансов, а всеединство согласия – всегда отсутствующее, беспредметное, столь же предположительное, сколь и предположенное всему – удостоверяется пределом всякого существования. Гармония, всему дающая меру, сама по себе безмерна, и «скрытая гармония сильнее явленной». В этой точке мораль сходится с религией, а то и другое имеют своей основой чистую практику, лишь символически опознаваемое событие. Мир – только тень этого виртуального промелька, одновременно выявляющего и скрывающего бездонную глубину самоотсутствия или, другими словами, не-сущего, все несущего в себе.
(21) Три Царя – три идеальных правителя древних времен в конфуцианской традиции: Яо, Шунь и Юй.
(22) В даосской космологии и духовной алхимии прежденебесное измерение бытия относится к несотворенной, пред-бытийной, символической реальности извечного самоотсутствия или пустоты, а посленебесное бытие соответствует миру форм. Смысл духовного подвижничества в даосизме – восхождение от посленебесного бытия к прежденебесному.
(23) Образ, восходящий к Конфуцию.
Четвертая часть канона
